Д Димитрюк - За горизонт. [СИ]

Жизнь продолжается.

Редко кому удается делать лишь то, что нравится. Если товарищ Судьба улыбнулась вам во все тридцать два зуба, кубики на столе жизни легли шестерками к верху, а на картах исключительно двадцать одно, готовьтесь — сказка не вечна.

Каждый в душе уверен, это может случиться. Может и обязательно случится, но только не с ним. Что лично тебя не подхватит бурным потоком перемен, не потащит по перекатам смутного времени и, наигравшись сломанной судьбой, не выбросит на дикий забытый богом и людьми берег.

Жизнь — не сказка.

Еще вчера мир был нерушим и прекрасен. Прекрасен, возможностью учится, работать — творить даже, строить планы на жизнь, верить в то, что завтра точно будет, и оно будет лучше, чем вчера.

Разлетевшись пятнадцатью суверенными осколками, красный колосс рухнул, и для миллионов сказка обернулась кошмаром.

От полученных утром ударов болела голова, но еще больше беспокойства доставляла уязвленная гордость. Начавшиеся месячные тянули низ живота привычно–монотонной, зудящей болью, если не киснуть и не давать себе расслабляться — не страшно. Но вкупе с головной болью, это превращалось в ту соломинку, которая ломает хребет воли.

Порывшись в рюкзаке, Алиса разыскала упаковку анальгина. Четыре таблетки — терпеть или не экономить? Ну да ладно, прорвемся. Девушка разжевала таблетку и запила водой из–под торчащего над замызганной металлической раковиной медного краника.

Понимал ли отец, отказываясь ложится на операцию, что обрекает себя на смерть? Скорее всего, понимал. Понимал, но не верил. Или наоборот все отлично понимал, но он слишком любил маму. Он не мог без неё, разрываясь между чувством и долгом по отношению к дочери. Зачем жить ветеранам империи, не смогшим защитить свою страну? Отец до конца был идеалистом, верным полученному в тяжёлые послевоенные военные годы воспитанию.

Слишком много отрицательных векторов сошлось в одной точке, и жизнь дала трещину.

Спихнув в угол покрытый подозрительными пятнами матрас, девушка улеглась на плохо оструганное дерево тюремной шконки.

Лучшее из доступных мест. Серый монолит исписанных иностранной похабщиной бетонных стен, такой же потолок и пол. Намертво вмурованная в бетонную тумбу металлическая раковина в углу. Грязное вонючее ведро рядом — параша. Из забранного мелкоячеистой решёткой отверстия под потолком, мигающая лампочка заливает камеру тусклым желтоватым светом. Запертая снаружи, давящая своей брутальностью и основательностью стальная дверь с глазком. Отсутствует даже забранный стальными прутьями решетки клочок неба.

А значит это не тюрьма, а всего лишь камера временного содержания. Женщина с едва уловимым акцентом сказала — потерпи шесть–семь часов.

Замкнутое пространство бетонных стен, мигающий свет лампочки и мертвая тишина прерываемая метрономом капель, падающих из носика старенького крана. Неопределённость, рой домыслов, предположений и прогнозов. Слишком неспокойно на душе, чтобы уснуть. Но, все–таки нужно постараться уснуть, чтобы ни случилось, силы ей пригодятся. Есть такое слово — надо.

Незаметно для самой себя Алиса задремала. А дремота перешла в пару часов полноценного, здорового сна. Выспаться не успеешь, но вот отдохнуть вполне.

Шаги ревом набата рвут ставшую привычной тишину. Лязг засова, скрип петель.

— Отдохнула? — аккуратно одетая женщина, с порога осматривает девушку, холодным змеиным взглядом, полным отсутствия любых эмоций, но не упускающим ни одной детали.

Сказать — немного? Ну нафиг, а то еще «отдохнуть» оставят.

— Да, спасибо. Я наверно уже сильно злоупотребила вашим гостеприимством?

В змеином взгляде мелькает искорка лукавства.

— Любишь кофе?

Алиса молча кивнула, кофе она действительно любила.

Наполнивший уютный кабинет восхитительным ароматом кофе был прекрасен, несоизмеримо превосходя всю ту бурду, которую Алисе доводилось пить до этого. Хозяйка кабинета настояла на том, что двадцатиграммовая капелька бренди очень полезна для перевозбужденной нервной системы. Хозяйка обладала огромным даром убеждения.

— Сигарету?

Девушка на мгновение помедлила с ответом, иногда ей хотелось курить.

— Нет спасибо, с моей профессией это может стать очень пагубной привычкой.

— Твоей профессией? Давай, дорогая, рассказывай.

Аккуратные, выверенные до йоты косвенные вопросы, умение расположить к себе, успокоить, дать нужный совет и через час Бригитта Ширмер знала о рыжеволосой девушке больше, чем та знала о себе сама.

В свою очередь Алиса получила безжалостно прямую оценку своих перспектив и краткие, предельно выверенные, даже не советы — инструкции по выживанию в этом мире.

— Искать работу по специальности в Порто–Франко, тебе не только бесполезно, но и опасно.

Поясняя невысказанный вопрос, Бригитта Ширмер продолжила, — Город рассчитан и спроектирован архитекторами Ордена. До того как начали строить город, Орден проложил все основные коммуникации, провел разбивку дорог спланировал районы и прочее, что там у вас градостроителей положено. Вся проектная документация передана в мэрию, и город застраивается в строгом соответствии с утвержденным планом.

Бригитта затянулась сигаретой.

— Поначалу, находились творческие личности, из числа твоих коллег, не оценившие всю серьёзность намерений Ордена в вопросе градостроительства. Теперь они проектируют плотины на Мунве и Рио–Гранде. А те, что пришли на их место резко поубавили амбиций. Архитектурное бюро при мэрии выделяет землю под застройку, ни на йоту не отступая от утвержденного Орденом градостроительного плана. Я правильно оперирую терминами?

— Да.

— Так вот, их самих там слишком много, чтобы нормально зарабатывать на разработке индивидуальных проектов зданий. Милочка, ты же сама видела, городок небольшой, домики два–три этажа. Особо не разгуляешься, вот муниципальные архитекторы и вырывают друг у друга подряды на разработку проектов. Как пауки в банке, ей богу. Появления еще одного конкурента они не допустят, для них это вопрос выживания. Так что, чтобы прокормится в мокрый сезон, тебе придется зарабатывать как–то иначе.

Алисе стало невыносимо тоскливо и стыдно.

На что намекает эта сучка? Да, лучше сдохнуть от голода, чем согласится на это.

Хотя, лишенный иллюзий жизненный опыт подсказывал, что ее мнения могут и не спросить.

— Это не то, про что ты подумала. Такому цветку как ты, не дадут затеряться в домах порока. Там и без тебя есть, кому раздвигать ноги, — Бригитта откинулась на спинку стула. — Под этим небом женщин на треть меньше, чем мужчин. С учетом того, что из общего числа женщин этого мира треть пришла сюда прямо с панели, спрос на нормальных — для семьи, для дома подруг намного превышает предложение. Ничьих женщин ТУТ не бывает.